В Священном Писании Церковь именуется Телом Христовым. На этом основании говорят о евхаристических границах Церкви. Эти границы включают в себя тех, кто пребывает в евхаристическом общении. Это не означает, что они обязательно стоят у одной чаши в одном собрании, но должно означать, что они в любой момент могут служить совместную литургию. Однако уже во II веке свт. Игнатий Богоносец формулирует ещё один принцип, говоря: «Где епископ — там Церковь». В данном случае границы определяются подчинением епископу или, в случае Поместной Церкви, поминовением Предстоятелей иных Церквей. В III веке свт. Ириней Лионский сформулировал ещё один тезис о Церкви, сказав: «Где Дух Господень, там Церковь». В этом последнем случае границы Церкви определяются неформальным признаком, потому что к ней оказываются причастны все те, кто живёт в Духе Святом.

В Символе веры Церковь называется единой, что буквально на русский язык может быть переведено как «единственная». Церковь одна и не может быть не то чтобы пятнадцати, но даже двух Церквей. Церковь есть Тело Христово, и так как Оно одно — Церковь одна. В то же время Церковь — это люди, живущие в разных местах и объединяющиеся в разные государства. Существуя в конкретном месте, Церковь объединяется вокруг Евхаристической Чаши и возглавляется епископом. Когда апостол Павел писал Церкви в Рим или в Коринф, он не имел в виду, что это две разные Церкви, но одна Церковь, существующая в Риме и в Коринфе. Со временем, когда оформилось понятие Поместная Церковь, его стали применять к Церкви определённой области или государства. Однако границы Церкви и государства могут не совпадать. Например, в рамках Византийской империи существовало пять патриархатов, в то же время Русская Православная Церковь исторически существует на пространстве нескольких государств.

Читая Символ веры, христиане называют Церковь единой, святой, соборной и апостольской. При этом свойство «соборная», в оригинале «кафолическая», воспринимается верующим сознанием как указывающее на связь Церкви с соборами. Естественно, не с соборами как зданиями, но с соборами – собраниями. Из этого делается вывод о том, что в Церкви важнейшую роль играет идея всеобщности, единства в собрании и т.д. Особенную роль понятие «соборности» как объединённости стало играть в философии славянофилов, которые писали, что русский народ, как народ православный, склонен к соборности, то есть к тому, чтобы всё делать сообща. Существовавший в то время феномен деревенской общины был как нельзя кстати. Иными словами, следствием того, что слово «кафолическая» было переведено как «соборная», стало появление обширной литературы, в которой говорилось об объединяющей роли Церкви. Сами выводы, естественно, делались на основании Священного Писания и Предания Церкви, в рамках которых идея совместности и объединённости христиан в Церкви действительно фигурирует как важнейшая, — достаточно вспомнить слова Христа о том, что Он пришёл «рассеянных чад Божиих собрать воедино» (Ин. 11:52). Однако, при всей правильности выводов, приходится признать, что слово «кафолическая» имеет к ним самое отдалённое отношение, так как на самом деле переводится как «вселенская».

Идея о том, что, приняв таинство Крещения, человек раз и навсегда обретает такую связь с Богом, которая никогда не нарушится и всегда будет его поддерживать, оказывается чрезвычайно распространённой, особенно в среде тех, кто в западной терминологии называется «непрактикующими верующими». Причина подобной уверенности в том, что пребывание в Церкви, с одной стороны, гарантирует человеку особое внимание и заботу со стороны Бога, с другой, позволяет жить, не ориентируясь на заповеди.

На самом же деле, Бог любит человека, и поэтому творит Его свободным. Как известно, в Эдеме, реализуя дар свободы, человек нарушил существующие отношения с Богом и лишил себя Его благодатной помощи. Он, конечно, оставался Божиим творением и, конечно, всегда мог вернуться к прежнему доверию и любви, однако пока он этого не сделал, Бог не нарушал свободы его выбора. Это значит, что, приходя в Церковь и восстанавливая своё богосыновство в таинстве Крещения, человек также своей свободы не теряет. Оставив церковную жизнь, он, естественно, не становится некрещёным, но и не остаётся членом Церкви.