В истории Церкви было немало свидетельств того, что в определённых обстоятельствах клирик, совершающий таинство, мог отступить от установленной материальной формы. Обычно подобные изменения считались допустимыми в случае близкой или вероятной смерти. К примеру, могли крестить воздухом, песком или доступной жидкостью. В случае если человек умирал, его считали крещёным, если выживал – иногда крестили как некрещёного, иногда признавали крещёным. В редких случаях при миропомазании миро разбавляли елеем. В ситуации, когда служить Евхаристию было не на чем, особенно если речь шла о заключении, могли служить на соке, изюмном отваре или воде, на ржаном или любом другом хлебе.

Человеку, не знающему истории богослужебных чинов, может показаться, что они дошли до нас неизменными из глубокой древности. Однако обращение к рукописям позволяет утверждать, что при довольно древней общей структуре некоторые части чинов существенно изменились. Наибольшее разнообразие встречается в чине исповеди, который мог содержать разные варианты разрешительных молитв. Более того, изменения происходят и в наше время. Так, например, за последние сто лет изменилась формула таинства Крещения, всегда воспринимаемая как одна из древнейших и аутентичных. Ещё до революции формула предполагала не только крещение «во имя Отца и Сына и Святого Духа», но и дополнение этих слов традиционным окончанием «ныне и присно и во веки веков. Аминь». В настоящее время эта завершающая формулу фраза удалена из требников.

Уже первые богословы, рассуждавшие о благодатности таинств, подчёркивали, что полнота благодатных даров присутствует только в Церкви, содержащей веру и нравственные принципы апостолов неповреждёнными. Однако учитывая, что церковные разделения могут быть обусловлены как богословскими (разница богословского языка), так и не богословскими (личные амбиции, политика) факторами, большинство авторов говорит не об оппозиции «благодатность/безблагодатность», но скорее о полноте благодати и её убывании. В первую очередь, речь идёт о неповреждённой вере в Бога Троицу и в Богочеловека Христа, а также о чистоте нравственной жизни. В IV в. был сформулирован принцип, по которому таинства еретиков считались безблагодатными, в то время как в таинствах раскольников отрицалась благодатная полнота.    

Иерархичность церковного сообщества является очевидной и привычной частью христианского мировоззрения. Даже в общине Христа мы видим разные круги учеников, более близких и менее близких к Нему. В то же время очевидно, что близость ко Христу давала приоритет ответственности и служения, а не власти и господства. Более того, иерархичность церковного сообщества не повсеместна, что особенно явно наблюдается в таинствах как месте нашего единства со Христом. Так, человек, принимающий Крещение и Миропомазание, становится членом Тела Христова, царственным священником и членом народа Божьего. Особенно наглядно это единство и равенство проявляется в Евхаристии, причащаясь которой мы представляем одно Тело во Христе.